ГЛАВА - 28
Вместе с теплом Бузинский почувствовал, как чьи-то заботливые руки натирают его тело мазью, ее специфический запах витал повсюду. Восстанавливая в памяти цепь произошедших событий и соображая, где бы он сейчас мог находиться, открывать глаза Артур не спешил. Заботливые, и по всем ощущениям, женские руки продолжали старательно за ним ухаживать. Становилось горячо и как-то приятно. Неожиданно хлопнула дверь, руки замерли.
– Як он се чуе? – спросил вошедший молодой женский голос.
– Юш лепей, зараз повинен прачнуцца, – ответил голос пожилой женщины, которой принадлежали те самые руки…
Белорусско-польский говор вселил спокойствие и Бузинский открыл глаза. Рядом с ним у кровати сидела бабуля в монашеском одеянии, у дверей стояла вторая монашка лет двадцати пяти.
– Нех бэнде похвалены Езус Хрыстус! – спохватился Артур правильно поприветствовать сестер, как когда-то учила его бабушка.
– На веки векув, амэн! – ответили они в один голос, с интересом рассматривая оклемавшегося мужчину.
Артур хотел было встать с постели, но вдруг замер, вытаращив глаза. Ничего, кроме бинтов на голове и болтающегося золота на шее, на нем не было. Монахини сдержано улыбнулись. Молодая сестра вышла и вскоре принесла ему выстиранную одежду, женские тапочки и куриный бульон.
Поговорив с ними, Бузинский понял, что проспал здесь почти двое суток. Узнал, что по всей округе его искала милиция и люди в гражданском. Словно оправдываясь, что он не преступник, глава опального общественного движения рассказал им свою историю. Обе сестры хоть и отнеслись с пониманием, но своих личных политических взглядов, будто диктатура в стране их совершенно не касается, высказывать не стали. Даже стало как-то обидно. Вспомнив трансляцию Всенародного собрания, где в ряд с диктатором восседали представители Православной и Римско-католической общин, а всем уже давно понятно, кого вообще на это собрание приглашает Лукашенко, он хотел было задать им вопрос, но сдержался. Уж две эти приятные, заботливые служительницы Бога, которые его приютили, подлечили, утаили от оборотней, явно здесь не причем. Это что-то там, у руководителей происходит не так, а они здесь добросовестно служат Богу и поступают по-людски, у них все в порядке. Может он вовсе и зря отказался ходить молиться в костел. А вдруг встретил бы такого ксендза, каким был Ежи Попелушко?..
Сестра Анэта, так звали молодую монахиню, по просьбе Артура отвела его в комнату, где стоял компьютер, и дала свой мобильный телефон. Вставив флешку, Бузинский отыскал нужные канадские номера и тут же принялся звонить. Представившись и, затем, следуя указаниям секретаря, он послушно набрал номер с московским кодом и уже через четыре гудка услышал знакомый голос Лизиного отца.
– Я сходить с ума, Артур, чьто слючилось?! Мое сердце не выдержать! Мэниа нэпустить в Беларусь, я сичяс в Москвэ… – нападающим монологом, коверкая слова, без каких либо приветствий атаковал его тесть. – Мои люды сказал, что ваш дом сгорел, твой родитэли в хоспиталь. Гдэ Лиза, гдэ маи внучки?! Зачэм телефоны малчать?! Они жить?!!!..
Артуру стало стыдно, что он так подставил семью и попытался ответить немного туманнее:
– Они живы, мне сказали, что их охраняет КГБ, я думаю, это из-за того, что я начал заниматься политикой.
– КГБ?! Политика?! А ты, Артур, гдэ?! – подскочил Бернар Банни.
– Я прячусь от КГБ и милиции, они хотят меня поймать.
– О, май Гат! Какая страшна страна?! Я вам дом подарить в Канаде и прэдлагать там жить, а ты мениа не слушать, и что получиль?!
– Теперь послушаю, обещаю вам, – у Артура навернулись слезы. Хоть кто-то в этом несправедливом мире может помочь… – С Лизой и девочками находится еще мой секретарь Марта, Марта Лесник, – подчеркнул он, – я не знаю, как мне их оттуда вырвать?! За отца, мать, сестру и ее семью тоже очень боюсь!
– Я записать, Марта Лесник! Уже не бойса! Мнэ охотно помогать маи московский друзиа – дипломаты, – как-то обнадеживающе сказал тесть, – у мениа с ними сичас будет встрэча, ты сидеть там, никуда не ходить, никуда не звонить, ждать мой звонок. Пониал?!
– Понял, понял, буду сидеть и ждать вашего звонка, – виновато ответил Артур…
– Ну вот и все, – вздохнул он с облегчением после разговора с тестем, – за своих и себя теперь можно не беспокоиться, скоро все будет хорошо. – В том, что отец Лизы приложит все усилия и вырвет их из лап диктатора, он уже не сомневался, тем более тесть упомянул московских дипломатов. Кто-кто, а русские влияние на Лукашенко точно имеют, жаль только, что они это влияние используют исключительно в своих геополитических интересах или в каких-то отдельных случаях, подобно этому. Сегодняшней Москве демократия в Беларуси явно не нужна…
Вечером Бузинский дождался звонка от тестя. Бернар Банни не отчитывался, как и за какую цену, но ему удалось все уладить. Лиза с девочками и Мартой уже скоро должны будут приземлиться в Москве. Дополнительное и безоговорочное условие, которое придется выполнить Артуру, за это поручился тесть лично, он больше не будет посещать Беларусь и вмешиваться в ее государственную политику. Впрочем, Артур об этом пока и не думал, больше всего на свете ему хотелось обнять своих близких…
*   *   *
На следующий день сестра Анета отвезла Бузинского в Минск. Пожав ей руку, он сердечно поблагодарил ее за всю оказанную помощь и пообещал позвонить. До приезда людей Бернара Банни, они должны будут подъехать к красному костелу, оставалось еще полтора часа. Оглядевшись по сторонам, Артур поднял воротник рабочей куртки, еще больше натянул вязаную шапку и решил пройтись размять ноги. Внешний вид опального главы «Гражданского духа», организации, которая еще на прошлой неделе стремилась изгнать диктатора, являл собой нечто среднее между подсобным рабочим и сантехником, последнего особенно подчеркивали резиновые сапоги. Размяв ходьбой ноги, Бузинский присел на первой подвернувшейся остановке, закурил и стал всматриваться в улицу. Интенсивное движение рычащего автотранспорта, приковывающие внимание огромные красно-зеленые рекламные бигборды «Вместе Мы Беларусь!», «Государство для народа!», « Я служу Беларуси, а что сделал ты?!». Куда ни взгляни, везде мистически чисто и убрано, повсюду вполне свободно передвигаются в разных направлениях граждане. Так посидишь, посмотришь, и в жизни не скажешь, что в стране отсутствует свобода слова, что сплошь и рядом нарушаются права человека, а хотя, даже если и так, разве всех этих людей что-то не устраивает? – Артур окинул прохожих взглядом, – По их виду не скажешь, что они хотят чего-то лучшего. И рабами их назвать язык не поворачивается, нейтральные люди, да и только…
Мимо Бузинского прошла молодая пара, покачивая детскую коляску, и папа и мама, никого и ничего не замечая, с умилением смотрели на своего ребенка. Через аккуратно подстриженную живую изгородь доносился смех. Весело – значит неплохо. Приблизившиеся две бабушки решили передохнуть и уселись на лавочке рядом с ним. Немного поплакавшись друг дружке о здоровье, они перекинулись обсуждать толи мексиканский, толи бразильский сериал. Остальные люди стояли на остановке, молчаливо ожидая транспорт. Молчаливо. Подошедшие трое парней, нагло попросив у него сразу три сигареты, закурили и стали обсуждать вчерашнюю пьянку, как они весело провели время…  Затяжная хамская власть и маразматическая политика Лукашенко, казалось, здесь никого не задевает вообще. Единственное, где он заметил противостояние режиму, это была крохотная надпись шариковой ручкой на лавке «Лукашенко чудовище!» Но даже и ее сразу же затмили два подошедших автобуса, на стеклах, которых красовались большие красно-зеленые наклейки с надписями «Молодежь Беларуси против оранжевой революции!». Ради интереса Артур перешел проезжую часть и постоял на другой остановке, где народу скопилось больше, но и там он не увидел и не услышал ничего касающегося убогого политического строя и хоть какого-то недовольства преступной властью. Тупое безразличие, услужливый нейтралитет, аполитичность это или страх, что? Артур думал, но так и не смог понять. Через двадцать минут, находясь в гуще людей, Бузинский поймал себя на чувствах некоего отчуждения и даже презрения к окружающим. Стало противно. Для кого он тогда вообще тратил собственные деньги, создавал «Гражданский дух» и пытался изгнать диктатора?! За что Полина отдала свою жизнь?! За что пострадали ребята? За что оборотни избивали их в лесу? Зачем Марат пошел на отчаянный, неизвестно чем закончившийся для его жизни поступок? За что сидят Броворович и Дубовский?! За что страдают остальные политические заключенные?! За что страдают журналисты, освещающие правду?! Ради кого и ради чего исчезли политические оппоненты Лукашенко, которые пытались остановить его конституционное беззаконие?!!!.. Вот где уж действительно затравленные приспособленцы, наверняка, когда ситуация будет еще хуже, когда смелые патриоты ради их свободы и благополучия один за другим будут жертвовать своими жизнями, когда мужественное меньшинство станут в прямом смысле расстреливать, то и в таком случае они будут делать вид, что ничего не происходит! Именно они своим притворным нейтралитетом, своим безразличием, своим подлым молчанием, своим согласием жить на коленях позволили злу захватить всю страну!!! Нет, нет и нет, это пока еще не народ! Это зомбированное тираном население, пленные трусы, тихие убийцы собственной свободы и будущего своих детей! Их вполне устраивает скотская жизнь, их устраивает жить на коленях! А те, кто прозрел и готов восстать против диктатора, вынуждены будут страдать и ждать, пока прозреют и соберутся с духом все остальные, потому что отстоять свою страну и демонтировать демоническую систему возможно только всем вместе! К сожалению, пока эти остальные с утра до вечера получают бесконечные порции страха, с утра до вечера обрабатываются лживыми газетами, лживым радио, лживым телевидением. Изо дня в день, прямо или косвенно, всем гражданам сообщается, что политический курс законного трижды избранного Президента страны – самый правильный курс на планете. Каждое событие в мире интерпретируется в пользу власти Лукашенко. Вечно любимый лидер и всенародно избранный Президент Республики Беларусь, Александр Григорьевич Лукашенко ежедневно разбивается в лепешку ради независимости страны и процветания граждан. Восставших же борцов за свободу и демократию открыто называют отморозками, продавшимися Евросоюзу и Америке, умалчивая почему-то в этот момент о миллиардных подачках и политическом прикрытии диктатора со стороны России. Ах, как страшно!!! Ах, как напугали цивилизованным Евросоюзом! Ах, как напугали Америкой! В Беларуси вдруг за стеклом стала свято лежать нерушимая Конституция, граждане вдруг вместо картошки аппетитно зажаривают огромных индеек и гордо размахивают своим родным флагом, вместо памятников советским кровавым палачам всюду вдруг выросли статуи Свободы…
Жалость и презрение, разочарование и бессилие стали безжалостно разрывать Бузинского душу на куски. Резкая внутренняя трансформация сделала его по отношению к окружающим людям чужим. Их лица показались ему безликими, серыми и одинаковыми. Быстрым шагом, словно убегая от них, Артур направился в сторону костела, чтобы сесть в машину и выехать из страны. И не просто страны, а Родины, притворно-нейтральное население которой он уже перестал понимать.