ГЛАВА - 17
– Ссуки!!! Урр-рроды!!! – задыхался в ярости Бузинский, узнав о расколе движения, – И людей еще взбаламутили, собственники хреновы!!! Сами же гнали на оппозицию, за то, что те не находят между собой общего языка, и что вышло?! Вот как тут изгнать диктатора, когда нет единства?!!! Сейчас возьму и плюну на все, живите со своим Лукашенко как хотите, пусть вас там трахает во все щели!!! Пусть хоть чипы вшивает, будут знать, как срывать планы!!! Гордыню свою, видите ли, они решили показать и людей подставить!!! – орал Артур, разминая рукой правую область груди, – Точно, инфаркт можно схлопотать…
– Артурик, что стряслось?! – выбежала к нему на террасу взволнованная Лиза.
– Мария звонила, с Дубовскими и Броворовичем проблемы, – умерил он тон, – со всеми своими людьми эти козлы откололись от организации. С такими успехами демократию в Беларуси мы увидим еще не скоро.
– Ну ты уж так не нервничай, должен же быть какой-то выход, – попыталась успокоить его жена, которая, пребывая в процветающей Канаде, уже и думать забыла о политике.
–Ага, не понервничаешь здесь. Вот смотрю на канадцев – душа радуется, вспомню кислые мины наших белорусов – сердце ноет. Почему наши граждане сами себе могилы роют? Нужно всего лишь один раз массово организоваться и затем жить в свободной стране. Так нет же, одни предпочитают гнить и на такую же жизнь своим бездействием обрекают своих детей, другие, более смелые, между собой все никак не договорятся. С нашим «Гражданским духом» и то это произошло, я в шоке?
– Это, наверное, потому…
– Слушай Лиза, – перебил ее размышления Артур, – давай придумаем какую-нибудь вескую причину для твоего отца и поедем домой. Я не смогу сейчас наслаждаться Канадой. Мне нужно срочно что-то предпринять…
*   *   *
По прибытию на родную землю Бузинский не откладывая, едва побыв в семье, сразу же организовал прямо у себя в офисе, чего он раньше принципиально не делал, совет центрального штаба, точнее то, что от него осталось. Это руководители подполья Минского региона Януш Левицкий и Михаил Попов, Гродненского региона – Дмитрий Липков, Витебского региона – Денис Барчик и заправляющая подпольем Могилевщины – Полина Козарь. Он понимал, что таких крепких, финансово обеспеченных организаторов, какими были братья Дубовские и Броворович ему уже не найти. Утрата для «Гражданского духа» была очень ощутимой и, тем не менее, подпольные сети в этих двух регионах так или иначе нужно было создавать вновь. Артур не хотел ломать голову, что будут делать его бывшие соратники, куда они поведут своих людей, знаться и общаться с ними он больше не желал вообще. Для него они стали почти врагами. Как главу штаба и как человека осознающего, что происходит в стране, его по-прежнему интересовала только одна цель – «Изгнать диктатора!». Именно этим и руководствовался Бузинский.
Акт безумства Дубовских и Броворовича, по-другому назвать это было нельзя, всерьез расстроил оставшуюся команду. Пустующие на карте «Гражданского духа» целых два региона на настоящий момент не задевали, наверное, лишь Липкова. Погрузившись в себя, тот отстраненно сидел за столом и думал совершенно о других вещах, из-за чего вдобавок еще всячески старался избегать прямых взглядов с Бузинским. Последний разговор с Марией новой волной обострил его чувства. Именно по этой причине элементарное рукопожатие с главой штаба для него превратилось в сущее мучение. Сложно все-таки пожать руку человеку, жену которого вы любите. Притом Липков теперь точно знал, что его любовь взаимна. Их тяга друг к другу больше не является фантазией безумного влюбленного. Сейчас все, что мешает им быть вместе, это Бузинский…
…– Э-эй, хэ-ло-оо?! Ты где летаешь, Дмитрий, может, проснешься, а? – вырвал его из задумчивости ненавистный голос все того же Бузинского, а следом за ним хохот других присутствующих.
– А? Что? – вынырнул Липков из глубоких мыслей.
– Пояски, говорю, пора зауживать! Нужно сократить организационные расходы. Мне нужны средства для организации нового подполья в этих двух пустующих областях. Или ты думаешь, что Дубовские и Броворович будут дальше все финансировать?!
– Хорошо, соберу свой актив, и сократим, насколько это будет возможно, – сориентировался с ответом Дмитрий.
– Артур! – переключила на себя внимание Полина Козарь, – а какими методами вы думаете вновь организовывать в этих регионах людей, времени, как я понимаю, на раскачку немного?
– Ну-ка, ну-ка?! – отозвался Януш Левицкий, – мне тоже это интересно.
– Если у вас есть идеи, тогда предлагайте, я как раз хотел с вами об этом потолковать, – деловито сказал глава штаба и озадаченно склонился над картой.
– На мой взгляд, все очень просто, – улыбнулась лидер подпольных групп Могилевщины, – каждый из нас поговорит со своими районными руководителями и так далее, по цепочке, наверняка у кого-то из членов нашего подполья в этих областях окажутся подходящие кандидатуры, которым можно будет доверять. Мы составим для вас списки с адресами и телефонами, а вы поедете туда и уже на месте попытаетесь организовать всех этих людей в управляемые структуры.
– Неплохо, – представил себе Бузинский описываемый Полиной процесс.
– Действительно, не плохо, – согласился и минчанин Михаил Попов, – надо будет нам с Янушем завтра же переговорить со своими людьми.
– Все гениальное просто! – оживился Денис Барчик, смекнув ситуацию, – У меня в Бресте живет родной брат, у него жена оттуда. Месяц назад брат закрыл свой магазин и на данный момент ничем не занимается. Как и все мы, он презирает диктатора, полагаю, такой человек запросто бы мог возглавить там подполье!
– Ну вот видите, о чем и речь, думаю, вскоре у вас, Артур, появится немаленький список кандидатур. В том же Бресте у меня имеется хорошая подруга, и она так же пока без работы, – сказав это, Полина демонстративно подмигнула Барчику, и офис Бузинского тут же наполнился смехом.
– Поработайте тогда со своими людьми, буду ждать от вас списки, – смеясь, согласился с предложенной идеей глава антидиктаторского движения, – Желательно, чтобы в течение недели вы их сбросили Марте электронной почтой, будем надеяться, что это сэкономит время. А сейчас, – лицо Артура перестало улыбаться, – каждый возьмите подписанный конверт с деньгами и распишитесь. Те, кто не сдал старую отчетность, будьте добры сдать. Наш казначей Катажина вместе с Анджеем Песоцким, юрисконсульт нам пока здесь не нужен, поселились в Польше, они вместе ведут там финансовые дела организации, так что эти вопросы сейчас буду решать я сам…
– Ну что, Марта, – обратился к своему секретарю Бузинский после того как офис опустел, – давай теперь с тобой разбираться.
– С удовольствием, Артур Брониславович, моя текучка в порядке, хотелось бы получить зарплату, – покраснела девушка, напоминая шефу о деньгах.
– Да ладно тебе, Марта, не красней, – улыбнулся он, поражаясь ее стеснительности, – я же говорил тебе, что в последнее время голова кругом идет, могу просто всего-навсего об этом забыть.
– Вот я и напомнила, – растянула она губы в улыбке, по-прежнему оставаясь пунцовой.
– Держите, пожалуйста, – протянул Артур ей конверт и добавил, – как было бы здорово, если бы мне тоже зарплату кто-нибудь платил.
– 25 числа, а это через два дня, к вам приедет курьер от вашего российского партнера Олега Морозова, – нашлась секретарь, прекрасно зная, что привезет этот человек.
– Ух, какая ушлая стала?! Лучше скажи мне, ты к матери съездила? Предупреждаю сразу, если нет, то прямо сегодня и поезжай, потому как на следующей неделе мы с тобой поедем кататься по этим двум пустым регионам, чувствую, командировка затянется. Кстати, если хочешь, могу даже сегодня тебя сам в деревню завезти.
– Ну, завезите, если не сложно, – почему бы и нет, обрадовано подумала Марта.
– Вот и договорились, а теперь давай просмотрим, какой у тебя порядок?..
Артуру нравилось ее жалеть, обеспечивать, принимать участие в ее воспитании, оказывать всяческую помощь. Бузинский с первого взгляда прикипел к этой стеснительной девочке. Именно девочке, по-другому ее воспринимать пока он не спешил. Невзирая на то, что этой миниатюрной белокурой очаровашке уже скоро будет девятнадцать, на вид она выглядела как школьница, ей можно было дать лет семнадцать, не более. Он не раз украдкой рассматривал ее стройную фигуру, красивое лицо, попу, грудь, ножки, часто встречался с ее сверкающими глазами. Нередко замечал и кокетливое поведение, зазывающее его познакомиться с ней еще ближе. Артур почти был уверен, если он пожелает с ней близости то, скорее всего, проблем не будет, Марта препятствовать не станет, по ней было это заметно. Однако, несмотря на такие удобные обстоятельства, Бузинский себя придерживал. Во-первых, внутренне не мог переступить черту и обидеть своих жен, от молоденькой Марты, работающей в качестве его личного секретаря, они и так были не в восторге. А во-вторых, Артур узнал, что Марта вообще еще никогда в жизни не встречалась с парнями. «Вот подрастет, а там и посмотрим. Конечно же, Лиза и Мария будут бунтовать и не поставят ее в один ряд с собой, но кто знает, что там впереди?» – успокаивал себя самец. В любом случае отпускать и терять Марту ему не хотелось…
Поворот, лес, еще поворот, еще лес… Бузинский и Марта въехали в ее родную деревню. Запах навоза стал просачиваться в салон автомобиля. В глаза сразу бросились польская разваленная школа, серия заброшенных хат, разлагающиеся от старости изгороди и запущенные сады. С болью глядя на эту умирающую деревню можно было сказать только одно – советская власть убийца!
– Артур Брониславович, может зайдете? – предложила Марта, когда они остановились у ворот ее родной хаты.
– Ну, мне как-то неудобно, – замялся Бузинский не желая сталкиваться с ее матерью.
– Вы же хотели старые военные фотографии посмотреть, помните? Я вам еще драников приготовить грозилась…
Пока Марта его уговаривала, Артур вдруг увидел приближающуюся к его джипу худенькую невысокую женщину, а рядом с ней большого беспородного пса.
– Окей, я согласен, только постарайся уберечь меня от вопросов своей мамы, и особенно от этой миленькой собачки…
Зайдя в хату, Бузинский чуть не оглох от выступления ненавистного ему Лукашенко. На всю мощность работал телевизор, который внимательно смотрела старенькая бабуля. Понимая нелепость ситуации, Марта поспешила переключить программу.
– Прахотьце далей и не глядице на бабцю, яна старая и дрэнна чуе! – посоветовала мать Марты.
Оказавшись в просторной комнате, Артур сразу же обратил внимание на настенный коврик с изображением. Рисунок из народной сказки, где дед, бабка, внучка, собачка, кошка и мышка дружно вытягивают из огорода огромную репку, Бузинский мгновенно интерпретировал по-своему.
– Вот прикинь, Марта, сколько в этой народной сказке мудрости, – решил он поделиться своими мыслями после того как комнату покинула ее мать. – Ну не может дед в одиночестве решить серьезную проблему. Зовет на помощь бабку. Проблема столь серьезная, что и вдвоем не справиться. Подключают к этой проблеме внучку, тянут-потянут, и снова никак. Затем подключают собаку, тоже ничего не выходит. Собака вынуждена поступиться своей гордостью и позвать кошку. Кошка всю жизнь с собакой не в ладах, и, тем не менее, соглашается объединиться, понимает, что пока дед, бабка и внучка не решат эту проблему, то и ей придется не сладко. Короче напрягаются, напрягаются и опять сил не хватает. Конечно же, они уже ее обкопали со всех сторон, расшевелили, но эта проблемная репка еще держится, она слишком долго занимала собою весь огород и ее корни сидят уже глубоко, глубоко. Короче кошка зовет вечно прячущуюся, живущую в страхе мышку. Мышка смертельно боится абсолютно всех и в тоже время понимает, что этот переполох в огороде не прекратится до тех пор, пока здесь будет расти эта долбанная мутированная репка. В общем, она тоже подключается к процессу, и они вместе одерживают победу. Видишь, Марта, как запросто решается проблема, если над ее решением дружно объединяются все, включая ненавидящих друг друга собаку и кошку, включая вечно трясущуюся от страха мышку. Наверняка, после того как они вырвали эту огромную мутированную репку, которая занимала собою весь огород, на ее месте тут же стали выращивать капусту, картофель, морковку, огурцы, помидоры, лук, чеснок и даже болгарский перец, житуха!!!
– Под репкой вы подразумеваете сегодняшнего Президента Беларуси?
– О Боже, Ма-а-арта! Ну пожалуйста, не называй ты этого оборотня Президентом, его-то и гражданином Беларуси назвать язык не поворачивается! Он им перестал быть, когда в стране начали исчезать его оппоненты, когда обратно свернул флаг предков, когда изменил под себя конституцию, когда стал душить свободу слова, и тем более, когда осмелился баллотироваться в третий раз. Он не сдал экзамен на совесть и человечность! Все это говорит о том, что Лукашенко за два предшествующих срока превратился в самого настоящего преступника. Свое спасение он видит только во власти, только так его не смогут судить за злодеяния. А из-за того, что он силой и обманом удерживает в Беларуси власть, внешняя и внутренняя политика нашего государства становится противоестественной, она направлена не на развитие страны и гражданского комфорта, а всего лишь на сохранение существующего режима. Страдает самореализация населения, плачет экономика, терпят история и культура страны, в общем, происходит вся эта, извиняюсь за выражение, шняга, которую ты видишь. Причем эта злополучная репка уже глубоко запустила корни. Мы же на самом деле должны жить совсем не так. Ты посмотри на свою убитую деревню, она почти мертва. Да если бы сейчас в Беларуси была свобода слова и демократия, наш «Гражданский дух» не шептался бы в подполье, мы были бы уже с сильной партией и преследовали совершенно иные цели. Ты же умная взрослая девушка и должна понимать, что этого отвратительного человека никак нельзя называть Президентом, он для благополучия Беларуси и ее народа самый настоящий враг!
– Я понимаю! – вставила Марта, наконец-то дождавшись паузы в его монологе, – Я и сама вам могу прочитать лекцию о нарушении прав человека в Беларуси. И мой дед перед смертью говорил, что Лукашенко – большевик, и с ним людям счастья не будет. Я его настоящим Президентом Беларуси тоже не считаю, уже всем известно, что он гнобит белорусскость, у меня это так, по привычке вылетело…
Их разговор прервала заскрипевшая дверь.
– Вось, трымайце, – зашла мать в комнату и протянула Бузинскому старый фотоальбом.
– О, шчырае дзякуй вам! – автоматически, на белорусском языке поблагодарил ее Артур.
– Короче, вы смотрите фотографии, а мы с мамой сейчас по-быстрому надерем картошки и нажарим обещанных драников, – поторопилась Марта увести мать от шефа, чтобы та не задавала ему лишних вопросов.
Оставшись в одиночестве, Бузинский присел за стол и бережно открыл запыленный альбом, отчего сразу же чихнул. Рассматривая черно-белые фотографии польских военных, Артур призадумался о своих дедах и прадедах. Они ведь все тоже служили в Войске Польском. Та же прабабушка по отцовской линии, которая жила настолько долго, что даже не помнила год своего рождения, и та поговаривала, что ее муж Винцент с самим Пилсудским Варшаву защищал…
Листая альбом, присматриваясь к фотографиям, Бузинский неожиданно для себя увидел своего родного деда Михала. За круглым столом гордо восседают четверо польских военных. Его дед держит в руках игрушку-медвежонка. Точно такую же фотографию он видел и у своих родителей. С обратной стороны надпись «Peterzdorf 27.06.45 r.»… Далее альбом выдал целую серию уже знакомых ему фотографий. Невероятно! Вышло так, что его дед и дед Марты под конец войны служили вместе! Ещэ Польска незгинэла! Вот это новость! – удивился Артур.
О дедушке по материнской линии, Бузинский знал не так много. Деда Адама в 1939 году взяли в плен. Тот до конца войны дружески проработал у немецкого фермера, которого потом же спас от расстрела. Слышал и то, что после окончания войны, от этого фермера он еще лет тридцать получал из Германии благодарные письма и посылки. А вот о дедушке Михале, что по отцовской линии, информации было намного больше. О его приключениях Артур еще с раннего детства слышал, причем не только о нем.
В 1939 году прабабушка Мария отправляла четверых своих сыновей на войну с гитлеровцами. У нее имелось только три Божих образика, а сыновей четверо. Двум младшим, Михалу и Стасю, она вручила по целому образику, старшим же сыновьям Адасю и Янэку досталось по половинке. О судьбе этой четверки Артуру было известно, что Стась и его родной дед Михал вернулись, создали семьи и остались жить на своей родной земле. Старших же сыновей, получивших по половине образика, Адася и Янэка мать так больше и не увидела, ни живых, ни мертвых. Янэк не признавая большевицкую власть, уже после войны воюя с красной химерой, пропал в лесах где-то в пятидесятых годах. Адася, ранее служившего лесником у пани Незабитовской, НКВД сослало в Сибирь. Затем, каким-то образом он всплыл в Америке, откуда прислал весточку матери. По невыясненным причинам переписка оборвалась, на этом его судьба и растворилась. Что касается родного деда Михала, то его отдельно взятая история выглядела как комично, так и трагично. Отправившись вместе с братьями на войну, он успел провоевать совсем немного. Фашисты быстро взяли его в плен. По каким-то договоренностям между Гитлером и Сталиным его вместе с другими польскими пленными гитлеровцы почему-то передали в лапы НКВД. Вскоре под конвоем советских солдат поезд, набитый плененными поляками, мчался в сторону России. Где-то под Оршей пленным удалось сделать в полу вагона дыру. Успели удрать через нее только два человека, одним из них оказался дед Михал. Невероятным чудом оказавшись на свободе, он, естественно, сразу же юркнул в лес. Далее была длинная и мучительная дорога на родной хутор к маме. А куда еще ему было идти? Днем он отдыхал, спал, а ночью передвигался. Неизвестно сколько времени бедняга пробыл в пути, с кем встречался и чем питался, но когда он изнеможенный приполз в родные края, хлипкий старичок Стась, живущий на соседнем хуторе, запросто принес его еле дышавшее тело к матери на своих дряблых руках. Вес его был бараний, так рассказывали Артуру. Представить с таким весом широкоплечего мужчину, каким был дед Михал, с легкостью державший на вытянутой руке мешок картошки, внуку было крайне тяжело. Прабабушка Мария – мать деда, варила ему отвары из красной свеклы, забеливала этот отвар сметаной и так постепенно выхаживала. Документов никаких в тот момент у деда не было, приходилось еще и прятаться. Ну, а окончательно выздоровев, окрепнув, он разыскал поляков и снова пошел воевать. В составе родного Войска Польского дед Михал встретил в Германии победу. Командование сделало ему специальные документы, по которым он мог поехать на родину, в уже бывшие польские земли, там жениться и вернуться обратно в Польшу, точнее, во что от нее осталось. Дед приехал домой, посоветовался с матерью, которая переживала, ожидая всех своих сыновей, ну и решил не покидать своей родной земли. «Поляками родились, поляками жили, поляками и умрем, ничего большевики нам не сделают» – такими были его слова. Конечно же, он ошибся. Вскоре пришлось распрощаться с непомерной на взгляд большевиков землей, с успешным хозяйством, вступить, как все, в колхоз, а немного позже пришлось распрощаться и с родным языком, на нем запрещали говорить. Да о чем тут рассуждать, если советская власть коснулась даже имен, переделывая их на русский манер. Михал стал вдруг Михаилом, Винцент стал Викентием, Янэк стал Иваном, Здислав – Дмитрием, Ежи – Юрием...
Сейчас, когда все больше и больше обнажается информация. Зная о безбожном геноциде, который целенаправленно осуществляла советская власть в отношении поляков, зная о массовых расстрелах польских военнопленных в Катынском лесу Смоленской области, Старобельском лагере Луганской области, Осташковском лагере Калининиской области, в лагерях и тюрьмах Западной Украины и Западной Беларуси, зная, что НКВД по приказу из Москвы расстреляло порядка 22 000 польских военнопленных офицеров, зная какую страшную долю пришлось вынести тем полякам, которых массово вывозили вглубь России, Артуру было уже несложно догадаться, что могло произойти с дедом Михалом, если бы ему не удалось сбежать с этого бесчеловечного поезда, следовавшего прямо в пекло. Неудивительно, что поляки уже на генетическом уровне ненавидят слова «Ленин, Сталин, Советский союз, большевики, НКВД, КГБ, коммунизм». Впрочем, и настоящие белорусы, чтобы не делал сегодняшний последователь СССР Лукашенко, массовый расстрел белорусской элиты в Курапатах тоже никогда не забудут. Обидно, что лукашенковское КГБ еще до сих пор не вскрыло архивы, а его хамская власть так и не увековечит это место памятью…Боже! Как повезло все-таки сегодняшним гражданам Финляндии, Чехии, Венгрии, Польши, Литвы, Латвии, Эстонии… – эти народы сумели избавиться от влияния Москвы и они уже знают свою правду. А ведь правда – это и есть тот фундамент, на котором строится успешное общество, ведь не на лжи и запугивании оно должно строиться…
– Артур Брониславович, ням-ням-ням! – вырвала Марта из дремотного раздумья своего шефа, – Вот и драники готовы, сейчас еще настоящей деревенской сметаны принесу, будете у меня как кот облизываться. Мама сказала, что молока свежего коровьего еще вам с собой даст.
– Спасибо, спасибо, чтобы я без тебя делал? – он улыбнулся и заглянул ей прямо в глаза.
– Вы шутите, это что бы я без вас делала, – каким-то странным, напоминающим влюбленность, взглядом отразила она его посыл, от чего он немного смутился…
*   *   *
Естественно, чего и следовало ожидать, из-за трехлитровой банки свежего коровьего молока дома начались расспросы. Артур, непривыкший лгать, рассказал женам все, как на духу, за что и поплатился.
– О-о-о! – захлопала в ладоши Лиза, – Браво, милый! Браво, поздравляю! Ты уже и с ее матерью успел познакомиться, как все-таки замечательно развиваются ваши деловые отношения.
–Ты пойми, что твои с ней отношения нас унижают и позорят!!! – резко и громко обрушилась на него Мария.
–У меня с Мартой ничего не было!!! – резанул муж в такой же тональности.
–Хм, – хмыкнула Лиза, – ты, Артурик, сам понимаешь, если между вами не случилось секса сегодня, то он случится завтра или, в крайнем случае, послезавтра. Мужчины – полигамные натуры. Так ладно еще секс, зная тебя, я больше всего боюсь, что ты в нее влюбишься, если конечно это уже не произошло. Признавайся, Артурик, ты втрескался в Марту как мальчишка, да?
Артур сидел за столом, так и не зная, что ответить на этот вопрос. После вкусных деревенских драников, приготовленная женами каша совершенно не лезла в горло. «Может и в правду я полюбил Марту?» – мысленно задал он себе вопрос…
– Скажу вам одно, – созрев с ответом, муж сложил вместе ладони, взывая к миру и пониманию, – для меня самое главное в жизни, это моя семья, то есть вы и дети…
–А что тебе может помешать привести к нам в дом еще одну свою маленькую любовь?! Я почти уверена, что ты хочешь сделать ее частью нашей семьи! – не успокаиваясь, продолжала Мария.
Артура стало раздражать то, что она орет и решил ее обсадить:
– Послушай меня, Марта!!!  – гневно выпалил он и вдруг осекся, произнеся не то имя.
– Марта?!!! – от злости глаза Марии вспыхнули и чуть ли не налились кровью.
– О-о-о, пипец, – протянула Лиза, – приехали, называется. Иди, Артурик, лучше отдыхать, пока мы здесь окончательно не переругались, да и дети от этих криков проснуться могут...
Услышав разумное предложение Лизы, Бузинский встал из-за стола и собрался пойти наверх.
– Без медицинской справки спать с тобой я точно не лягу! Если хочешь, иди к Лизе, но думаю, после этой малолетки и она тебе не даст! – разошлась Мария, крича ему вслед.
– А это не проблема! – огрызнулся муж, – Я залезу в джакузи и подрочу! – показал он недвусмысленный жест, подрагивая кулаком в районе паха.
Лиза вела себя как-то более уравновешенно, Мария же напротив, включала агрессию. Ему, конечно, всегда удавалось восстановить мирную обстановку в доме, было бы желание. Если не в этот же день, то на следующий в семье уже царил мир, и все вновь шло своим чередом. Какие бы скандалы между ними не происходили, Бузинский не собирался отказываться от Марты. Рядом с ней ему было интересно и весело. От ее присутствия довольно часто сводило в затылке, чего, надо признаться, он не испытывал уже тысячу лет. Пусть думают и говорят, что хотят, – думал Артур, – все равно будет по-моему. Менять что-либо, и тем более выращенную и слепленную под себя Марту, ему даже и в голову не приходило. Эта застенчивая девушка-секретарь вполне его устраивала, не говоря уже том, что их деды вместе воевали на фронте…