Для начала давайте вернемся к теории революции четвертого поколения, описанной ­®—Джеком Голдстоун.

В коротком обзоре невозможно охватить такое обилие литературы и тем более лавину печатных трудов с анализом конкретных революций. Поэтому я поставил своей целью вкратце рассмотреть развитие компаративного и теоретического анализа революций в течение последних десяти лет изложить основные концепции и открытия, на которых в настоящее время строится наше понимание того, как и почему происходят революции.

Современное определение революции- это попытка преобразовать политические институты и дать новое обоснование политической власти в обществе, сопровождаемая формальной или неформальной мобилизацией масс и такими неинституционализированными действиями, которые подрывают существующую власть.

Одни революции отличаются своими героями, другие — своими последствиями. Революции, которые наряду с политическими институтами преобразуют экономические и социальные структуры — например, французская революция— называются великими; те, которые изменяют лишь политические институты, называются политическими революциями. Революции, связанные с независимыми выступлениями низших классов, получили название социальных революций, в то время как широкомасштабные реформы, осуществляемые элитами, которые непосредственно управляют мобилизацией масс, иногда называются элитарными революциями или революциями сверху. Революции, не приводящие к удержанию власти после временных побед или крупномасштабной мобилизации, называются неудавшимися; оппозиционные движения, либо не нацеленные на захват власти (крестьянские или пролетарские протесты), либо охватывающие конкретный регион или какую-то долю населения, обычно получают определение восстаний (если носят насильственный характер) или движений протеста (в случае преимущественно мирного характера).

Третья модель революции — общий крах режима, наподобие того, какой произошел в тоталитарных государствах Восточной Европы и в Советском Союзе. В этих странах социалистический режим осуществлял жесткий контроль над сельским и городским обществом через партийный аппарат.

В наше время стал общим местом, но достоин повторения вывод о том, что здравые в военном и фискальном отношении государства, пользующиеся поддержкой сплоченной элиты, в целом неуязвимы для революций снизу. Обнищание народа и массовое недовольство ведут лишь к пессимизму, пассивному сопротивлению и депрессии. Неприятности начинаются тогда, когда доходов не хватает для покрытия государственных расходов.

Режимы личной власти нуждаются в гибких ресурсах для поддержания системы обширного патронажа.

Правители, теряющие лицо в дипломатических конфликтах, или выказывающие чрезмерную зависимость от прихотей иностранных держав, могут утратить веру и поддержку своих народов. Правители, торгующие местами или назначающие фаворитов на высокопоставленные должности, тем самым завоевывают их лояльность, но одновременно пробуждают негодование в обойденных.

Правителей, считающихся несправедливыми, могут терпеть до тех пор, пока им эффективно удается преследовать экономические или националистические цели, или же они кажутся слишком эффективными, чтобы кто-либо осмелился бросить им вызов. Однако государства, считающиеся и неэффективными, и несправедливыми, лишатся поддержки элиты и народа, которая им нужна для выживания-режим диктатуры сильной личности особенно подвержены таким двойным ошибкам, которые ведут к революции.

Режимы сильной личности могут обеспечивать себе опору либо обещаниями исключительных националистических достижений, либо безжалостно и эффективно управляя внутренними делами. Однако экономические неудачи, утрата иностранной поддержки или неспособность оправдать националистические чаяния вследствие коррупции либо чрезмерного подчинения иностранным державам могут нанести смертельный удар по их эффективности и привести к созданию мультиклассовой коалиции, направленной против узкой базы такого режима (Goodwin & Skocpol)